your name really William Blake?
В который раз да на те же грабли.
Они со свистом уперлись в лоб.
Он знал, что влипнет, но что так - вряд ли,
И швырнуло его головой в сугроб.
Висел указатель: ж/д вокзал.
Четыреста метров, иди - упрешься.
Он по-своему это расшифровал:
Прыгай в поезд - там разберешься.
До вагона долетал топот:
Это память за ним мчалась.
И все четче был ее шепот,
И все меньше сил оставалось.
Он лежал - она его била.
Он замерз - она его грела.
Он рыдал - она сама выла.
Он молчал - она ему пела.
Память-девочка: бантик, ранец.
Память-матушка: слезы градом.
Память-дама: не клади палец,
И безносая с косой рядом.
И так по кругу, и так бесконечно.
А где же свобода, да неба синь?
Он увидел собаку у чебуречной,
Засмеялся, подумал: собачья жизнь.
Собака подумала: ну чего смеешься?
Купи чебурек, да животному кинь.
Потом поняла: от него не дождешься.
И расстроилась: эх, человечья жизнь...
(ц) Сергей Салов
Они со свистом уперлись в лоб.
Он знал, что влипнет, но что так - вряд ли,
И швырнуло его головой в сугроб.
Висел указатель: ж/д вокзал.
Четыреста метров, иди - упрешься.
Он по-своему это расшифровал:
Прыгай в поезд - там разберешься.
До вагона долетал топот:
Это память за ним мчалась.
И все четче был ее шепот,
И все меньше сил оставалось.
Он лежал - она его била.
Он замерз - она его грела.
Он рыдал - она сама выла.
Он молчал - она ему пела.
Память-девочка: бантик, ранец.
Память-матушка: слезы градом.
Память-дама: не клади палец,
И безносая с косой рядом.
И так по кругу, и так бесконечно.
А где же свобода, да неба синь?
Он увидел собаку у чебуречной,
Засмеялся, подумал: собачья жизнь.
Собака подумала: ну чего смеешься?
Купи чебурек, да животному кинь.
Потом поняла: от него не дождешься.
И расстроилась: эх, человечья жизнь...
(ц) Сергей Салов